Санкт-Петербургская академия художеств имени И.Е. Репина

Санкт-Петербургская академия художеств имени И.Е. Репина, участники проекта «Живописная Россия. Школа Будущего» (2021)
_____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Ленинградская-петербургская школа живописи: традиционная современность

Произведения живописцев на выставке «Живописная Россия» Санкт-Петербургской академии художеств имени И.Е. Репина представляет поколение художников, пришедших на смену старым мастерам ленинградской школы, преимущественно ученикам А.А. Мыльникова, Ю.М. Непринцева, В.С. Песикова, Ю.В. Калюты. Смена поколений уже сама по себе является веским основанием для размышлений о сегодняшней станковой картине ленинградской-петербургской школы живописи, о продолжении традиций академической школы. oovcharenk_ilya_otec_i_syn_190h165_h.m._2020.jpgОна, как правило, трактуется и понимается таким образом, что все обучение базируется на художественном наследии прошлого. Но что это такое «следовать традиции»? Прежде всего, и это самое главное – в возвышенном отношении к искусству, возможно, иногда слишком серьезным в сравнении, например, с московской школой. Объясняется это, видимо, тем, что станковая картина, будучи традиционной для отечественного искусства, остается, несмотря ни на что, ручной работой. Потому она материальна, телесна, и потому она – живая. «Картина сродни иконе, даже если это не иллюстрация мифологического или евангельского сюжета. Самой своей неподвижностью в мирской суете, самим фактом причастности к иному миру, самой своей телесностью, она обретает право быть источником вечного смысла» (А. Раппапорт). А это рождает, в свою очередь, сакральное отношение к ней, ведь живопись неисчерпаема. Кроме того, в основе ленинградской-петербургской школы живописи лежит определенная преемственность: ее педагоги, будучи сами выпускниками Института имени И.Е Репина, традиционно совмещают педагогическую и собственную творческую деятельность. Идя от античных основ академического искусства, петербургская живопись традиционно сохраняет неизменный интерес к человеку. «Человек есть мера всех вещей», – было написано на одном из древнегреческих храмов. И каждая эпоха ищет свой способ художественной выразительности, соотнесенный с представлением о мере «человеческого». Ведь чутье, интуиция живописца прозорливее и тоньше схватывает эмоциональные вибрации бытия человека. И обязательно на основе реалистического метода, сохраняющего чувственное восприятие мира и связь с действительностью. Ведь реализм построен на принципе подобия окружающему миру. Но при этом подлинной целью искусства является не идентичность форм художественной и реальной, а отражение определяющих человеческое существование состояний и явлений действительности. Реалистическая тенденция в живописи по-прежнему сильна и будет развиваться и далее, так как отношения между искусством и действительностью могут как угодно меняться и трансформироваться, но они не должны обрываться, ибо в самом их существовании заключена жизненно важная основа для любой художественной речи. В живописи возрождение старых живописных традиций осуществляется гораздо легче, чем, например, в языке. В искусстве достаточно принять старые живописные приемы и краски и, соединив их с приемами современными, воспроизвести то, что нравится именно сегодня, здесь и сейчас. Ярким примером этому является творчество Арсена Курбанова, Александра Погосяна, Юрия Калюты, Александра Чувина, Александра Гришина, Анастасии Николаевой, Алексея Перепелкина, Ильи Овчаренко, Ильи Зорькина, чьи произведения представлены на выставке «Живописная Россия». При этом происходит не просто следование «старым традициям», ведь именно так поступают даже самые авангардные художники. Происходит встреча родственных душ или «родственности всей живописи» в лице старых и новых мастеров, и происходит их диалог. Именно художники первыми стали переживать живопись не как архив искусства, а как родство. В этом проявляется и становится видимой в современной петербургской живописи проницаемость времени. Художникам становится доступно искусство разных эпох, которое выражается в стилевом разнообразии петербургской живописи.
Отсылка к испанскому барокко XVII века впечатляет в многозначных образах Арсена Курбанова. Художник стремится сочетать технику старых мастеров с современным видением. Происходит это от понимания традиции как современного языка искусства. Сочетание условного языка (подтекста произведения) с реалистичным изображением и делает его современным. В работах, конечно, сохраняется определенная повествовательность, которая тоже приобретает символичность. Причем символами могут быть как непосредственный предмет, так и пластическая форма.
В петербургской живописи жанровая картина весьма разнообразна по смысловому содержанию: и мифологическая, и религиозная, и батальная. Наделяя мир мифологическим смыслом, искусство стремится усилить драматизм человеческих отношений (Курбанов, Погосян, Николаева, Овчаренко, Зорькин). Частое обращение к мифу в современном искусстве питерских живописцев объясняется тем, что это общечеловеческий язык искусства, его символизм универсален. Посредством него художники размышляют о проблемах современного мира, о месте человека в этом мире. Часты обращения к евангельским сюжетам, которые есть, по сути, обращение к образу Христа, который даже не всегда изображен на полотне, но всегда присутствует опосредованно, что традиционно для русской живописи. Христос – родной человек, через которого осознаются и проговариваются самые сложные вопросы современности. Так делали передвижники, потом К. Малевич, создавая свой супрематизм, так делают и современные петербургские живописцы.
В картинах Курбанова библейские и исторические мотивы появляются рядом с современными элементами и дают новое прочтение давно известных истин, новое переживание, дают возможность зрителю оставаться человеком и вернуться не только к состоянию архаической наивности, но и к высокой степени ответственности. Так искусство открывает нам истины жизни. Но ведь живопись и есть «истина в красках».
Обаяние исторической живописи Николаевой происходит от игры искусственного и естественного в границах картины. Она разрабатывает историю с театральной откровенностью, в то же время опираясь на естественную силу живописного созерцания благодаря высокому качеству художественного языка.
Юрий Калюта – настоящий виртуоз жанрового портрета, увлекающийся его возможностью театрализации изображения. Используя холст как своеобразную сцену для своего действа, художник мастерски разыгрывает на нем динамичные мизансцены, не забывая при этом и о благодарных и внимательных зрителях, с волнением следящих за манипуляциями своего кумира и забывая при этом об окружающей, часто унылой, обыденности. Введение сюжетного начала и элемента игры позволяет художнику воплотить в этих работах свои представления о предназначении искусства и природе прекрасного.
Если мир Калюты – это триумф живописной составляющей – вещественности, телесности, и красочный слой у него выступает как материальная субстанция, которая сама по себе обнаруживает выразительность эстетической энергии, излучающей эмоциональную заразительность, то Погосян – прямая его противоположность. Мир Погосяна, напротив, отсылает нас к существующим помимо искусства этическим и гуманистическим ценностям, которые осимволичивают пластическую ткань произведения, тем самым аккумулируя в его образном содержании невидимое. Для Калюты важна изобразительность, связанная с игровой стихией произведения, эффектным, сильным чувственным воздействием, ярким, праздничным мироощущением, а для Погосяна – смысловая наполненность.
Среди отобранных для выставки произведений есть портреты и пейзажи, присутствие которых объясняется тем, что эти два жанра произвели переворот в понимании картины как таковой. Они открыли пространство, которое сегодня называют художественной аурой, обнаружив новые возможности цвета и колорита: в пейзаже – временную, сезонную жизнь мира; в портрете – телесность и возрасты с их рефлексией самой жизни. Этот образ пространства, его нового видения и есть главный герой картин петербургских художников Калюты, Чувина, Гришина, Перепелкина, Зорькина.

zorkin_ilya_yurevich._tridcat_srebrenikov._200h200.2020_2000px.jpg kalyuta_yurii._susanna_i_starcy._uroki_kompozicii._2017_holst_maslo_210h150_2000px.jpg perepelkin_aleksei._siena._lodzhii_della_merkanciya._2014_holst_maslo_52h44_2000px.jpg

Теперь несколько слов о современности станковой живописи. Понятие современности следует искать в самой живописи. Во-первых, историческая потребность обновления стилей в живописи не исключает увлечения прошлым. Во-вторых, поиск современных художественных форм – процесс непрерывный. Формы в живописи выражают творческий темперамент художника. Именно в темпераменте выражается его реакция на мир, на историю искусства. Раздражение искусством, как и соревновательное раздражение коллегами по цеху, есть неотъемлемая часть художественного темперамента. Поиски новых форм искусства расширяют современные представления о том, что есть «человеческое» сегодня. Получается, что искусство формирует особые человеческие состояния и формы чувственности, задает модели поведения, внедряет доминанты эстетического сознания, вкусы. То есть художники непосредственно формируют человеческую эмоциональность, новое понимание человечности. Таким образом, художники есть еще и искусствоиспытатели! Этот термин «искусствоиспытание» придумал Александр Георгиевич Габричевский, который предпочитал его термину «искусствоведение». Делал он это потому, что ведение предполагает знание, а испытание – опыт. Художник в своем творческом опыте идет к внутренней свободе и ищет эту свободу. Если обратиться к процессу развития живописи, то станет очевидным, что некоторые ее свойства эволюционируют, заглушая прочие. Такой особенностью стало повсеместное использование символической архаики, в какой-то степени снижающей живописность. В академической станковой картине это равновесие пока сохраняется. Вот почему так важно творчество Калюты, Песикова, Репина, Николаевой, Зорькина, Перепелкина и др. В современной академической живописи Санкт-Петербурга нет той литературности, с которой боролись художники начала ХХ века. Акцент переносится на само «вещество живописи», на художественную материю. Может быть, иногда живописец и абсолютизирует живописное начало, но его, как правило, больше интересует смысловой подтекст. Он пытается заглянуть глубоко в тайны мироздания, создать значительный художественный образ, способный раздвинуть границы нашего знания о мире. Академический живописец вынужден решать чрезвычайно трудную задачу: претворять тревожные и разрушительные образы мира и вместе с тем думать о том, чтобы произведение и воспринимающий его человек не «застревал» на интонации обреченности, краха, катастрофы. Ведь целью академического искусства является человек, его совершенство и человеческое достоинство (именно это и есть категория прекрасного, которое переходит во внутреннее содержание картины). Современное петербургское академическое искусство считывает именно такие смыслы, а еще соединяет традицию (язык, сохраняющий связь с действительностью, катастрофически необходимую сегодня) и современное знание о мире (интеллектуальность художника), а художники находятся в движении непрерывного поиска выразительности художественного языка. Сегодня зрителей интересует не только «текст» картины, но и «подтекст», осознанное и интуитивное, культурная символика образов картины, мозаика аллюзий, контрастов, создающих художественную драматургию картины, с которой интересно собеседовать. Всё это есть в картинах петербургских живописцев, живопись которых отвечает на многие вопросы современности. Нужно начать с ними «разговаривать».

Как точно выразилась Г. Тулузакова в одной из статей: «Древо традиции оказывается вечнозеленым, открывая современное через прошлое», точнее, вечное. Продолжая лучшие из этих традиций, художники не забывают о новых подходах, формируя в живописи свой неповторимый язык, в котором отражается не только мировая культура, но и оригинальные взгляды на искусство и мир в целом. А это и есть «современное искусство». Потому всякое изображение в их работах – это фрагмент, вырезанный из неограниченной вселенной, наполненный неведомыми связями в области чувственного восприятия, превращенный в источник художественного ощущения и значительности. Понятие красоты никуда не делось, просто оно перешло в более высокий разряд существования и понимания.

Изображения в публикации:
Овчаренко Илья. Отец и сын. 2020, холст, масло, 190х165
Зорькин Илья. Тридцать сребреников. 2020, холст, масло, 200х200
Калюта Юрий. Сусанна и старцы. Уроки композиции. 2017, холст, масло, 210х150
Перепелкин Алексей. Сиена. Лоджии делла Мерканция. 2014, холст, масло, 52х44